Тайна любви «осетина на белом коне» раскроется благодаря проекту «Партизаны Беларуси» Командир, учитель, красавец-осетин. Больше всего мне жаль тех, кто погиб на войне совсем молодым. Как Лабаз Джиоев. Он не успел жениться, продолжить род. Однако память о нем, о других погибших героях даже прошедшие 75 лет не могут стереть. В том числе благодаря совместному проекту издательского дома «СБ. Беларусь сегодня» и Национального архива Беларуси «Партизаны Беларуси». Вникая в историю жизни командира отряда имени Чкалова бригады имени Доватора, я обнаружила, что белорусские леса и поныне хранят немало любопытных тайн.

«МАМА, началась война, но за меня не беспокойся. Береги ребят. Может быть, и их очередь придет. Родина дорога. Не останавливай их. Если я не вернусь, то Елиоз, Лабаз и Бало отомстят за меня. Камбол пока маленький. Пусть и он нас не забывает. Пишу это письмо на коленях. Через несколько минут начнется атака. Всем соседям приветы». Это было одно из последних писем, которое прислал матери Сидо в село Ногир ее старший сын Геор Джиоев. Он погиб в 1941 году. Елиоз и Бало тоже не вернулись с фронтов Великой Отечественной. А Лабаз — это тот самый наш белорусский партизан Лабаз Джиоев. Его историю мне помогали восстанавливать директор Вилейского краеведческого музея Надежда Авдей и журналист вилейской газеты «Шлях Перамогі» Ирина Трубач. Письмо Геора и другие ценнейшие документы прислал родственник Лабаза Захаровича Мурат Кузьмич Джиоев, кандидат исторических наук. Он — сын того самого маленького Камбола, единственного выжившего сына в этой семье. Но главная журналистская удача — жив человек, лично знавший смелого командира и воевавший с ним вместе, — 97-летний ветеран Великой Отечественной войны Михаил Иванович Квяткевич, житель деревни Кузьмичи Вилейского района. Именно он рассказал мне то, что пока не задокументировано ни в Книгах памяти, ни в подшивках газет. Он был не просто командиром, а душой отряда: так запевал «Катюшу», что подхватывали все.

Но пока давайте ближе познакомимся с Лабазом Джиоевым. По воспоминаниям Михаила Квяткевича, он был невысоким, кудрявым и темноволосым. Одну фотографию нашли при подготовке этого материала сотрудники краеведческого музея, вторая хранилась у Мурата Джиоева. «Красавец-осетинец на белом коне» — так о нем школьникам Стражевской школы рассказывала в свое время партизанка Анна Семеновна Андреева. Член отряда Михаил Квяткевич вспоминает его сейчас, как очень добросердечного человека: — Жалел партизан, головой за бойцов стоял. Умный, рассудительный, детально планировал операцию и никогда не посылал партизан на неоправданный риск. Но бывало, наказывал виновных. Биография Лабаза Джиоева известна, я приведу лишь несколько ярких моментов. Отца потерял в два года, мать — в десять. Приютили мальчика родственники, Пауле и Сидо Джиоевы, сами воспитывавшие четверых сыновей. Лабаз успел выучиться на учителя начальных классов, стал студентом исторического, но… забрали в армию накануне войны. Как он оказался в Беларуси? Сначала попал в окружение. В сентябре 1942 года перешел линию фронта и был направлен в диверсионную школу. Спустя несколько месяцев Лабаз поступил в распоряжение Белорусского штаба партизанского движения. Воевал в бригаде Шляхтунова в должности политрука взвода, комиссара отряда. С июля 1943 года по 3 июня 1944 года был командиром партизанского отряда имени Чкалова бригады имени Доватора в Вилейской области. На день соединения с частями Красной Армии в отряде было 190 бойцов. ПРИМЕЧАТЕЛЬНАЯ деталь указывается в нескольких источниках: именно с подачи Джиоева партизаны его отряда из противотанковых ружей стали стрелять по паровозам врага, тем самым выводя из строя весь состав. А Михаил Квяткевич вспоминал, что расстреливали из противотанковых ружей цистерны с горючим, таким образом взрывая весь состав. Отряд базировался в пуще за Котловцами, тогда ее называли Русаковская. Мой собеседник уточнял, что взрывали немецкие поезда и толом, однажды одновременно подняли в воздух участок от Стражей до Княгинина. Возможно, именно за эти действия Лабаз Джиоев был представлен к званию Героя Советского Союза. Подтверждающие документы нашел в архиве его двоюродный племянник. А вот данные в нашей базе позволяют совершенно точно установить, за что именно командир получил орден Красного Знамени и медаль «Партизану Отечественной войны I степени». Отряд пустил под откос 10 эшелонов, лично Джиоев — два. На счету его бойцов — 2 железнодорожных и 14 шоссейных мостов. А личный счет командира — до 300 немцев и полицаев. Однако свой орден приколоть к груди он не успел… Михаил Квяткевич с горечью говорит о том, что командир, мечтавший стать учителем, очень берег людей, а сам погиб за месяц до освобождения Беларуси, 3 июня. Ветеран был тому свидетелем.

Прежде он описывал на страницах районной газеты, как было дело: — Мы получили задание атаковать колонну гитлеровцев, которая будет перемещаться из Куренца в Балаши. Выбрали место, где дорогу с одной стороны обступал лес, а с другой — чистое поле. За изгибом дороги поставили пулеметы, сами залегли в лесу, метрах в 20 от дороги, цепью, через два метра друг от друга. Рядом со мной как раз и был Джиоев. Перед операцией договорились: пропускаем колонну вперед к пулеметам, потом по сигналу ракеты начинаем стрелять — и быстро скрываемся в лесу, поскольку возможно прибытие подкрепления. Так все и было. Все происходило быстро — «минута часу». Тут Лабаз Захарович встал в полный рост: «Ура! В атаку! За мной!» и первым, стреляя, бросился на дорогу. А с другой ее стороны была канава, некоторые раненые немцы скатились туда. Оттуда и бросили гранату. Она разорвалась прямо у ног командира, он получил сильное ранение в живот. Его подхватили четверо партизан, отнесли в лес и кое-как перевязали. А мы пока завершали атаку, никому из 42 фрицев уйти не удалось. И сразу же отошли в лес на Котловцы. Сначала Джиоев был в сознании, но мы и двух километров не прошли — командир умер.

Хоронить повезли в Лески. Кандидат исторических наук Мурат Джиоев — потомок единственного выжившего сына в семье Джиоевых. На кладбище пришли не только партизаны, но и местные жители — все знали Джиоева. Позже останки его и других бойцов из Лесков перезахоронили в братскую могилу в деревне Куренец, там на одной из мемориальных досок и сегодня выбито имя Лабаза Джиоева. Но это еще не конец истории командира и его отряда. В разговоре со мной Михаил Квяткевич упомянул, что была в партизанах с ними необычная девушка, и звали ее Валентина… К сожалению, подробностей о ее судьбе он не знал, отряд после освобождения Беларуси расформировали и связи потерялись. Но! В базе нашего портала есть список участников этого воинского соединения. Женщин в нем совсем немного, а Валентина всего одна, 1923 года рождения. В 1944 году ей был 21 год. Я рассказала о своих предположениях Мурату Кузьмичу Джиоеву, и он ответил, что встречал при работе в архивах упоминание: какая-то девушка первой бросилась к командиру, получившему смертельную рану. И все же я решила продолжить поиски и узнать все, что можно, о судьбе Валентины Дмитриевны Шиман, уроженки деревни Озерава Браславского района. Пережила ли она войну? Вышла ли замуж? Мне удалось найти уникальных свидетелей, знавших ее лично с детства, хотя в ее родной деревне сейчас живет всего несколько человек.